История станицы Берёзовской. Часть 1 - Михаил Сутчев

4. В дальнейшем, когда все народы стали вести оседлый образ жизни, Воинство казачье пришло на свое исконное постоянное место для жизни – пустовавшее в то время Дикое поле.

Вот только после этого основавшихся опять в Диком поле военных людей соседние народы признали как НАРОД и стали называть КАЗАКАМИ.

Казачьи городки

Как же жили, где жили и чем жили казаки в те первые годы заселения Дикого Поля, когда было их мало, и число их не превышало несколько тысяч?

А жили они:

«Степью широкой.Степью необъятной.Там!.. – на воле, на Тихом Дону!..Скучно станет – на Волгу пойдем,Бедно станет – и денег найдем,Волга Матушка приютит,Всех приласкает и всех одарит!…».

Жили набегами, разбоем, жили войной. В общем, жили, как и все в то время – добычей.

Если пришельцы не плыли в Дикое Поле, опускаясь по рекам Дону, Донцу, Хопру и Медведице на челнах – они шли по шляхам – дорогам, положенным, вернее, – протоптанным вдоль этих рек. Дороги эти назывались «военно-дозорными». Главная дорога, протоптанная из Москвы к Крымскому хану, шла по левой, ногайской стороне Донца. Она входила в Дикое Поле, возле речки Деркула, после шла вдоль течения рек Глубокой и Калитвенец к Сокольим горам. За Сокольими горами, за речкою Быстрою лежал первый казачий городок Раздоры Верхние. Нижние Раздоры, или «первая станица атаманская», находились под Кобяковым городищем.

Казаки ставили свои городки по течению больших рек. Городки эти были окружены тыном и терновыми плетнями, перед которыми были глубокие рвы. За тыном, ближе к городку, были валы с деревянными башнями по углам. Внутри такой крепости стояли большие избы, помещавшие по несколько десятков казаков. Иногда весь казачий городок состоял всего из нескольких таких изб-казарм. Возможно, что название Пятиизбянской станицы произошло от того, что когда то в ее городке стояло только пять изб-казарм. Это были в полном смысле военные станы с военным устройством. Этого требовала суровая жизнь в степи, где казаки были окружены врагами.

В письме крымскому хану от 1682 года войсковой атаман Фрол Минаев замечал, что городки «оплетены плетнями, а обвешаны тернами».

Воронежские торговцы говорили в 1680-х годах, что медведицкие городки укреплены «тыном, а иные плетнями».

В походном журнале Петра 1 в 1695 году упоминаются городки, обнесенные тыном. Всего названо 4 таких поселения: «деревянным тыном (1), плетнем (1), дрязгом (1) и земляным валом (1)».

Справка: В словаре Даля сказано: «…встарь тын как городская стена делался частоколом либо заплотом (т.е. деревянной сплошной оградой из досок и бревен)». Дрязг толкуется как «дром, сушье, сушник, хворост, друзг». Дром – это «сушь, хворост», а друзг – «хворост, сушняк, хлам в лесу, валежник, бурелом, сушь».

Русский адмирал норвежского происхождения К. Крюйс утверждал в 1690 году, что «большая часть» городков имела «деревянные валы, а некоторые и каменные замки и самые старинные круглые башни… Большею же частию… двойными палисадами обнесены…».

По изучении карт адмирала, историк Сахаров высказывал мнение, что это вовсе не башни, а церкви и большие часовни.

Во второй половине XVIII века наблюдатели еще видели, что верхнедонские станицы были «обыкновенно окружены земляным валом или бревенчатым забором и снабжены несколькими пушками».

При возведении казачьих городков в полную силу учитывались защитные особенности местности и в первую очередь водные преграды, островное или низменное местоположение, извилистые речные русла, «крепи» – густые пойменные леса. Особое оборонное значение имела вода. У донцов и запорожцев, писал один из авторов первой половины XVII века, «надея и отуха вшелякая (всяческая надежда) есть вода». Расположение городков «среди воды» хорошо защищало их даже при слабых оборонительных средствах.

«Причина житья в домах, полных воды, – замечал историк Пивоваров, – не иная, а именно та: неприятели… всегда выходили на грабеж весною, когда не было нужды давать коням сена и овса, а людям „квартир“, а весною-то станицы, и затоплены водой, а у грабителей лодок не было. Осенью, особенно зимою нашим неприятелям нельзя было выезжать из своих жилищ без хлеба и без квартир. Зима грозила сильнее сабли и пороха». Неслучайно один из русских дворян, характеризовавший Махин остров, куда казаки вышли из Азова в 1642 году, как «невеликое место», тем не менее, замечал, что там «около все вода, и от турских и от крымских людей мочно сидеть бесстрашно».

Казаки использовали для обороны городков дозорные вышки, выносные позиции, пикеты, конные разъезды и тому подобное. Вообще историки были правы, когда отмечали, что не достававшую крепость своих стен донцы заменяли «бдительностью, сторожкостью и хорошей разведкой».

В самом деле, ранние городки были внешне неказисты и быстро восстанавливались после вражеских нападений и даже погромов и сожжений. Но отсюда не следует, что жизнь была полностью бивачной и что казакам, будто бы нечем было дорожить, и они оставляли свои жилища без сожалений. Гибель каждого городка являлась драмой для его жителей.

Многие городки, вначале являвшиеся небольшими поселениями, со временем увеличивались в своих размерах.

Число жилищ в городках также увеличивалось, и в 1690-х годах в хоперских и медведицких поселениях, отнюдь не самых крупных на Дону, было от 50 до 200 куреней.

Сын боярский Т. Михнев в 1637—1638 годах высмотрел, что в Войске Донском «живет казаков по 100 и по 200, и по 300, и больши в городке». Очевидцы в 1708 году свидетельствуют, что тогдашняя средняя численность населения казачьего городка, не считая Черкасска, составляла 202 человека, в том числе: на Донце – 390 человек, на Дону – 217, на Хопре – 141, на Медведице – 106, на Бузулуке – 93.

Страшным бичом для раннего казачества и его поселений были весенние половодья, которые превращали воду-защитницу в неистового врага, разрушавшего городки и уносившего с волнами и ветром курени и хозяйственные постройки. С уменьшением военной опасности станицы стали переходить в более удаленные от воды местности: как замечал историк Пивоваров, «когда наши враги пред нами умолкли… тогда и наши казаки начали вылезать из воды и из камыша на возвышенные сухие места». Но и после этого многим казачьим селениям не удавалось полностью избежать последствий наводнений.

По мнению историка Сухорукова, в раннюю эпоху в каждом из городков размещалось «весьма немного» жилищ, «наиболее для хранения имущества», тогда как «обыкновенное… жилье располагалось вокруг городков, в виде предместий», где жили «общества казаков». Если у общества был свой атаман, то оно именовалось станицей. «Поселения же станиц (обществ) в буквальном смысле, то сеть жилища… назывались тогда юртами». Согласно историку, при возникновении опасности от неприятеля «одна или несколько станиц собирались в один городок для защищения».

Когда же, согласно Сухорукову, «укрепления (стены городков) по утверждении безопасности сделались ненужными, жилища казаков получили повсеместно одно наименование станиц; главное же место, в коем находилось начальство войсковое, приняло название города».

Справка: В Историческом словаре сказано – «Станица – в первоначальном значении отряд конной разведки на степных рубежах Московии. Термин Станица появляется в исторических памятниках XVI в., как название казачьих служилых отрядов, следивших за татарской степью на окраинах великого князя московского «чтобы украинам было бережней». Но, вероятно, их служба началась уже в XV в., вскоре после того, как Татары изгнали Казаков с Дона и в южных городах Северо-Восточной Руси появились служилые Казаки: Кадры каждой Станицы выделялись из казачьих городовых общин на основах кровного родства или хотя бы свойства, но отрицать возможность пополнения Станиц и другими казачьими беженцами нет данных. Во всяком случае, некоторые из них сохраняли до наших дней свои родовые названия, особенно на Дону (Аржановская, Качалинская, Каргальская, Григорьевская, Мелиховская и др.).

с XVIII века Станица – казачье поселение.

Станица нашего времени – оседлое казачье поселение с установленными границами его земельного юрта. Иногда на отдельные участки станичного юрта переселялось несколько семейств, основывая новые поселки и хутора. Хутора эти не разрывали связей со своей станицей, считались ее частью. Вообще, благодаря племенному однообразию, родственным связям, равенству в правах, одинаковым социальным и экономическим условиям, жители Станицы составляли как бы одну солидарную семью».

Зимовая станица, – специальное казачье посольство к союзникам, в первую очередь, в Московское государство, сношение с которым поддерживалось с 17 века через Посольский приказ. Называлась зимовой, поскольку посольство отправлялось в Москву обыкновенно зимой, а возвращалось весной по талой воде. В зимовые станицы включалось от 80 до 150 казаков. Отряжались они почти ежегодно для получения от русского царя жалования, огнестрельных припасов, хлебного довольствия и тому подобное. Кроме того, для доставки в Москву экстренных сообщений, трофеев, пленных, царских подарков несколько раз в год отправлялись легкие станицы. Все прибывавшие в Москву станицы принимались с большим поче-том и содержались за счет русской казны. Всем станичникам с учетом статуса каждого «при приеме» и «на отпуске» вручались ценные подарки (ткани, меха, оружие, серебряные ковши и братины, именные наградные сабли и так далее).